12.1. Логика и теория аргументации

Логическая культура, являющаяся важной составной частью общей культуры человека, включает многие компоненты. Но наиболее важным из них, соединяющим, как в оптическом фокусе, все другие компоненты, является умение рассуждать обоснованно, или аргументированно.

Особую роль требование обоснованности знания играет в науке. В каждой конкретной научной дисциплине исторически складывается свой уровень точности и доказательности. Математическое доказатель­ство не спутаешь с рассуждением историка, философа или психолога. Но к какой бы отрасли знания ни относилось то или иное положение, всегда предполагается, что имеются достаточные основания, в силу которых оно принимается и считается истинным.

Требование обоснованности относится и к нашему повседневному знанию. При всей его неточности и аморфности оно также должно опи­раться на определенные, достаточно надежные основания. Пренебрежи­тельное отношение к обоснованности высказываемых утверждений, фра­зерство и декларативность недопустимы не только в науке, но и в других областях.

Требование обоснованности знания обычно называют принципом достаточного основания. Иногда утверждается, что впервые этот принцип сформулировал Г. В. Лейбниц около трехсот лет назад. Оче­видно, однако, что данный принцип гораздо старше: он выдвигался еще античными философами и в достаточно ясной форме высказывался уже Платоном и его учеником Аристотелем.

В самом общем смысле обосновать некоторое утверждение — зна­чит привести те убедительные или достаточные основания (аргументы), в силу которых оно должно быть принято.

Обоснование теоретических положений является, как правило, слож­ным процессом, не сводимым к построению отдельного умозаключения или проведению одноактной эмпирической, опытной проверки. Обосно­вание обычно включает целую серию процедур, касающихся не только самого рассматриваемого положения, но и той системы утверждений, составным элементом которой оно является. Существенную роль в ме­ханизме обоснования играет логика. Но лишь в редких случаях процесс обоснования удается свести к умозаключению или цепочке умозаключе­ний. Логически правильное рассуждение — необходимый составной эле­мент процедуры обоснования, но даже в математике редкое обоснование может быть сведено к логическому доказательству.

Проблемой обоснования, взятой во всей ее широте, занимается не логика, а другая дисциплина — теория аргументации. Она не являет­ся, конечно, какой-то «прикладной логикой», поскольку говорит по пре­имуществу о вещах, не имеющих к логике прямого отношения.

Теория аргументации, называвшаяся долгое время «риторикой», на­чала складываться раньше логики, в период, называемый «осевым вре­менем» (VII — II вв. до н. э.). В это время в Китае, Индии и на Западе почти одновременно начался распад мифологического миросозерцания, пере­ход «от мифа к логосу». Не удовлетворенный объяснением мира в форме мифа, человек все больше обращается к своему разуму. Начинает фор­мироваться наука логика, исследующая законы и операции правильного мышления, а чуть раньше риторика — дисциплина, изучающая технику убеждающей речи.

Интерес к риторике предполагает определенную социальную среду. Такой интерес возникает в обществе, в котором существует потребность в убеждении посредством речи, а не путем принуждения, насилия, угроз, обмана и т. п. Реальная практика убеждающих речей должна постоянно подталкивать теорию, описывающую сложную механику воздействия на убеждения людей.

Иными словами, развитие риторики предполагает демократическое общество, в котором живое, постоянно меняющееся слово, не закоснев­шее в пропагандистских штампах, выступает как основное средство воз­действия на умы и души людей.

Риторика достигла расцвета в Древней Греции, но уже в Древнем Риме, как только демократия начала постепенно уступать позиции, ри­торика быстро пришла в упадок.

Особых успехов в исследовании искусства убеждения и в обучении ему добились философы-софисты. Они первыми стали брать плату за обучение, что шокировало всех тех, кто обучал философии и риторике бесплатно. Преподававший риторику философ Протагор по уровню бо­гатства превзошел знаменитого скульптора Фидия. Г. В. Ф. Гегель как-то заметил, что нет худшего способа зарабатывать деньги, чем заниматься философией. Протагор оказался редким исключением из этого прави­ла, и то лишь потому, что занимался не только чистой философией, но и смежной с ней дисциплиной — риторикой.

Софисты осмыслили речь как искусство, подчиняющееся опреде­ленным приемам и правилам, и подчеркнули, что она далеко не всегда копирует реальность, но допускает ложь и обман. Протагор настаивал на том, что «человек есть мера всех вещей» и что, как кому кажется, так оно и есть на самом деле. Он уверял, что способен заставить слушателей в корне изменить свои убеждения по любому вопросу.

Подчеркивая изменчивость человеческих убеждений и их зависи­мость от множества противоречивых факторов, софисты все более отка­зывались от идеи, что главное, к чему должен стремиться оратор, — это выяснение истины. Они ставили своей целью научить выдавать слабое за сильное, а сильное — за слабое, совершенно не заботясь о том, как все обстоит на самом деле. По этому поводу с софистами остро полеми­зировали Сократ и Платон. Противопоставление софистами правдоподо­бия истине и моральная неразборчивость предложенной ими концепции искусства убеждения заставили Аристотеля задуматься над построением риторики на совершенно иных принципах.

Возникновение риторики как особой научной дисциплины, изучаю­щей способы речевого воздействия на убеждения людей, можно связы­вать с написанием Аристотелем книги «Риторика».

В духе уже сложившейся традиции Аристотель определял риторику как «способность находить возможные способы убеждения относитель­но каждого предмета». Эта наука должна исследовать универсальные, не зависящие от обсуждаемых объектов способы, или приемы, убеждения. «Риторика полезна, — писал Аристотель, — потому что истина и спра­ведливость по своей природе сильнее своих противоположностей, а если решения принимаются не должным образом, то истина и справедливость необходимо побеждаются своими противоположностями, что достойно сожаления». Если позорно не быть в состоянии помочь себе своим те­лом, то не может не быть позорным бессилие помочь себе словом, так как пользование словом более свойственно человеческой природе, чем пользование телом.

Аристотель выделял три фактора, определяющие убедительность речи: характер самой речи, особенности говорящего и особенности слу­шающих. Первый фактор можно назвать внутренним, два других — вне­шними. Внутренние факторы убеждения Аристотель отнес к компетенции только логики, что было явным сужением предмета риторики.

Узкая трактовка риторики была обусловлена особенностями антич­ного стиля мышления, за рамки которого не мог выйти и Аристотель. Античность настаивала на исключительном значении для убеждения логического доказательства. «Способ убеждения, — утверждал в духе своего времени Аристотель, — есть некоторого рода доказательство». Другая ограниченность античного мышления — пренебрежение опыт­ным, эмпирическим подтверждением выдвигаемых идей. Аристотель го­ворил вскользь об «оружии фактов» и о необходимости вероятностных рассуждений, если нет твердых доказательств. Но эти ссылки на опыт не играли существенной роли в трактовке им риторики. Основной способ убеждения — логическое доказательство, опыт же, к которому иногда приходится прибегать, не дает ни надежного знания, ни твердого убежде­ния. О пренебрежительном отношении Аристотеля к эмпирической про­верке выдвигаемых положений выразительно говорит такой факт: будучи дважды женатым, он тем не менее всерьез утверждал, что у женщины меньше зубов, чем у мужчины.

В дальнейшем эти две особенности античной риторики — стремление свести все надежные способы убеждения к доказательству и принципи­альное недоверие к опыту — долгое время принимались как сами собою разумеющиеся. В конечном итоге они привели риторику к многовековому застою.

Со времен Цицерона риторика как наука об убеждении почти остано­вилась в своем развитии. Во всяком случае, она не породила ни одной ин­тересной идеи. Материал, накопленный риторикой, начал использовать­ся стилистикой и поэтикой, являющимися разделами лингвистики. Уже у Квинтилиана убеждение выступало в качестве возможной, но отнюдь не главной цели речи оратора. Из искусства убеждающей речи риторика все более превращалась в искусство красноречия. Построение искусст­венных, опирающихся на неясные посылки доказательств и красивость выражения на долгое время стали самоцелью риторической практики.

Возрождение риторики началось только в середине ХХ в., прежде всего под влиянием логического исследования естественного языка. Но­вая риторика восстановила то позитивное, что было в античной риторике, отбросила предрассудок, будто процедура убеждения всегда должна сво­диться к построению логического доказательства, и стала уделять осо­бое внимание эмпирическому обоснованию, а также обоснованию путем ссылки на традицию, здравый смысл, интуицию, веру, вкус и т. п.

В формировании идей новой риторики, все чаще называвшейся «теорией аргументации», важную роль сыграли работы Х. Перельма­на, Г. Джонстона, Р. Гроотендорста, Ф. ван Еемерена и др.

< Предыдущая		Следующая >